Между тем, по признанию исследователей, политико-идеологическую основу никарагуанских событий составляли преимущественно не левые социалистические доктрины, а столкновение эклектических воззрений радикального крыла молодых никарагуанских националистов из числа местных либералов с компрадорской философией правящей консервативной группировки. Естественно, что объективно движение протеста в Никарагуа приобрело антиамериканскую окраску. Во главе Армии защиты национального суверенитета встал «генерал свободных людей» Аугусто Сесер Сандино. Его лозунг «Родина или смерть» стал на десятилетия воплощением освободительной идеи для латиноамериканцев.

Интервенция США в Никарагуа вызвала протесты правительств Мексики, Аргентины, Гватемалы, Чили, Бразилии, Сальвадора и Коста-Рики. В этих странах создавались «комитеты помощи Сандино», иностранные добровольцы вступали в армию мятежного генерала. Международный антиколониальный конгресс в Брюсселе в 1927 г. также поддержал сандинистов. А.Сандино был даже заочно избран в исполком этой организации (наряду с Д.Неру, Г.Димитровым и Д.Риверой). Несомненно и то, что Коминтерн попытался использовать события в Никарагуа для активизации революционного процесса в Латинской Америке. На VI Конгрессе Коминтерна делегации компартий Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Колумбии, Мексики, Уругвая, Чили и США многократно выступали с призывами оказать сандинистам помощь [2, с. 565].

Однако силовое преимущество было на стороне США. При американской поддержке у власти в Никарагуа на несколько десятилетий утвердился диктатор генерал Анастасио Сомоса (он и его семья оставались у власти до 1979 г.). Его силам удалось под предлогом мирных переговоров заманить Сандино в столицу, где он был убит. После гибели А.Сандино оппозиция в Никарагуа оказалась обезглавленной и движение протеста пошло на спад. В 1934 г. администрация США вывела из этой страны свои воинские контингенты.

События в Никарагуа резко обострили вопрос о пределах допустимого вмешательства, в особенности вооруженного, одних американских государств в дела других. Вопрос о праве на интервенцию весьма конфликтно прозвучал на шестой Панамериканской конференции в Гаване (16 января-20 февраля 1928 г.) [5, с. 194]. Политика США в регионе была подвергнута на ней критике, а представитель Сальвадора даже предложил включить в одну из резолюций положение о том, что «ни одно государство не имеет право вмешиваться во внутренние дела другого государства». Это предложение было поддержано делегациями Мексики, Аргентины, Колумбии и Гондураса, в которых были наиболее сильны национально-патриотические настроения. Против проекта выступил делегат США Чарльз Юз, заявивший о «необходимости различать простую интервенцию от дружественной». При этом под «дружественной интервенцией» американский делегат предлагал понимать вмешательство в интересах «восстановления порядка и стабильности». Такая интервенция, по мнению американской стороны, отличалась бы от обычной и тем, что она носила бы временный характер.

На шестой конференции, наконец, удалось подписать Конвенцию о Панамериканском союзе, ставшую первой официальной хартией этой организации. Принятие документа не устранило противоречий между США и латиноамериканскими странами: Вашингтон по-прежнему стремился превратить ПАС в военно-политический и экономический блок под эгидой своего лидерства, а латиноамериканцы надеялись использовать Панамериканский союз в интересах согласования собственных позиций и их совместного отстаивания перед лицом США. Однако цель согласованного противодействия Соединенным Штатам в силу слабости центральноамериканских стран могла быть только отдаленной перспективой. Сознавая это, лидеры региона сосредоточили усилия на всемерном ограничении полномочий Панамериканского союза, в котором объективно продолжали занимать командные позиции США [1, с. 67].

Страницы: 1 2 3 4

Подобные материалы: