Достаточно гневную оценку получила деятельность Петра I, да и сам царь по своим личным качествам не заслужил от Солженицына комплиментов. Солженицын отказывает царю в уме – «заурядный, если не дикарский ум», и в звании реформатора. По Солженицыну, «реформатор — это тот, кто считается с прошлым и в подготовлении будущего смягчает переходы . Петр был не реформатор, а – революционер (и большей частью – без надобности в том)». В чем же Александр Исаевич обвиняет Петра I? «Он не возвысился до понимания, что нельзя переносить (с Запада) отдельные результаты цивилизации и культуры, упустя ту психическую атмосферу, в которой они там созрели. Да, Россия нуждалась и в техническом догоне Запада, и в открытии выхода к морям, особенно к Чёрному . Нуждалась — но не ценой того, чтобы ради ускоренного промышленного развития и военной мощи — растоптать исторический дух, народную веру, душу, обычаи. (По нынешнему опыту человечества мы можем видеть, что никакие материальные и экономические “прыжки” не вознаграждают потерь, понесенных в духе.) Пётр уничтожил и Земские Соборы, даже “отбил память о них” (Ключевский). Взнуздал Православную церковь, ломал ей хребет. Налоги и повинности росли без соотнесения к платёжным средствам населения. От мобилизаций оголились целые области от лучших мастеров и хлеборобов, поля зарастали лесом, не прокладывались дороги, замерли малые города, запустеневали северные земли — надолго замерло развитие нашего земледелия. Крестьянских нужд этот правитель вообще не ощущал. Если по Уложению 1649 года крестьянин хотя и не мог сходить с земли, но имел права собственности, наследования, личной свободы, имущественных договоров, то указом 1714 о единонаследии дворянства — крестьяне перешли в прямую собственность дворян. Пётр создал — на 200 лет вперёд — и слой управляющих, чуждый народу если не всегда по крови, то всегда по мирочувствию. А ещё эта безумная идея раздвоения столицы — перенести её в призрачные болота и воздвигать там “парадиз” — на удивление всей Европы — но палками, но на той фантастической постройке дворцов, каналов и верфей загоняя вусмерть народные массы, уже так нуждающиеся в передышке. Только с 1719 по 1727 население России убыло умершими и беглыми почти на 1 миллион человек, то есть едва ли не каждый десятый! (Не случайно в народе создалась устойчивая легенда, что Пётр — самозванец и антихрист. Его правление сотрясалось бунтами.) Все великие и невеликие дела Петра велись с безоглядной растратой народной энергии и народной плоти»[9].

Солженицын даже ставит Петра в один ряд с Иваном IV Грозным: «Для национальных мыслителей России оба эти царя были предметом порицания, а не восторга, а народное сознание, фольклор решительно осудили первого как злодея, второго как антихриста. Что Петр I разрушал русский быт, обычаи, сознание, национальный характер, подавлял религию (и встречал народные бунты) – это лежит на поверхности, это всем известно»[10].

В исторической традиции Петра хоть и осуждают за растрату народных сил, но все же те достижения, которые были им достигнуты, не только не отрицаются, а даже считаются началом золотого века России, ведь Петр создал державу, с которой стали считаться во всем мире. Для Солженицына Россия прежде всего аграрная страна, и достижения Петра в промышленности и перенимание западных культурных традиций его не привлекают, а отношение царя к земельному вопросу не вызывает у Александра Исаевича ничего кроме осуждения.

Такую же оценку получает и весь XVIII век, не менее Петра расточительный на народную силу. А вообще, XVIII век считается золотым веком дворянства, началом петербургского периода, на этот век приходится расцвет культуры, зарождение современной науки. Но Александр Исаевич оценивает прежде всего здоровье национального духа и сознания, которое никак не могло восстановиться после Смуты XVII века, а ноша все росла.

Вот как Солженицын оценивает правление Анны Иоанновны: «Никак не согласиться с распространённым мнением, что “кондиции”, предъявленные аристократами из Верховного Тайного Совета Анне Иоанновне, были бы шагом к либерализации России: слишком мелка была эта княжеская вспашка, и ввек не дойти бы и ей до народной толщи. А уж при Анне — резко усилилось немецкое влияние и даже властвование, попрание национального русского духа во всём, крепло дворянское землевладение, крепостное право, в том числе и фабричное (создаваемые фабрики могли покупать крестьян без земли), народ отдавался тяжким поборам и расходу живых сил на неуклюже ведомые войны». Солженицын подробно разбирает неудачи внешней политике правителей, начиная с Анны Иоанновны, так как искренне считает, что промахи в войнах и решение во внешней политике чужих задач напрямую сказалось во внутренней политике и здоровье нации. Солженицын явно с сарказмом говорит о внешней политике Анны: «Не проявляя заботы о потерянном под Польшей обширном русском, белорусском и малороссийском населении, правительство Анны, однако, было сильнейше заинтересовано, как бы посадить на польский престол саксонского курфюрста. В то время как крымский хан угрожал России; в то время как Россия едва вытягивала ноги из дальней персидской войны, отдавала не только Баку и Дербент со всем краем, куда без опоры и без расчёта сил закатился Пётр, но даже и Святой Крест; когда в России разразился голод и началось восстание башкирцев, — в это самое время Анна начала войну с Польшей за посадку саксонского курфюрста на польский трон. (И чем это лучше, чем польское вторжение в Россию в Смуту и планы Сигизмунда захватить трон московский?)». Александр Исаевич соглашается с Соловьевым, который называет время Анны самым мрачным – по безраздельному властвованию в России иностранцев, от гнета которых русский национальный дух стал освобождаться только в царствование Елизаветы. Хотя замечает Солженицын: «Презрение к русскому чувству, к своему родному и к вере своих мужиков — пропитало правящий класс в XVIII веке»[11].

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7

Подобные материалы:

Борьба за власть
Умирая, Петр не оставил наследника, успев лишь написать слабеющей рукой: «Отдайте все…». Мнение верхов о его преемнике разделилось. «Птенцы гнезда петрова» (А.Д. Меншиков, П.А. Толстой, И.И. Бутурлин, П.И. Ягужинский и др.) выступили за е ...

Олег. Князь или Воевода.
Первым русским князем, о котором пойдет речь, будет Олег. Конечно, нужно было бы начать с Рюрика. Первого князя – варяга, призванного на Русь, чтобы править ею, помочь построить государственность. Но об этом человеке очень мало известно, ...

Подготовка крестьянской реформы
Первые шаги правительства Александра II по подготовке отмены крепостного права соответствовали сложившимся реформаторским традициям предшествовавшего царствования. Созданный в январе 1857 года очередной Секретный комитет заимствовал из оп ...